Достояние павших  - Сергей Малицкий

– Нечего подделываться под тэйца, если ты не тэйец, – ответил Лэн. – Или не прожил в их общинах несколько лет. Или не варился в одном котле или в одной шайке. Байрел рассчитывает на собственное умение. Посмотрим, поможет ли оно ему.

– А что он умеет? – не понял Дойтен.

– Мясо отбивать, – вздохнул Лэн. – Знал бы ты, что это такое – отбивные от Байрела…

Судя по первым секундам схватки, помогало его собственное умение Байрелу не слишком хорошо. Каждый взмах Фуара добавлял на плечах или груди Байрела алую царапину, которая понемногу начинала сочиться кровью, а вот резкие взмахи Байрела, особенно удары его свободной руки, почти не достигали цели.

– Он хочет выбить нож из руки Фуара, – догадался Дойтен. – Не уверен, что у него это получится, Фуар слишком быстр, но что будет, если он его выбьет?

– Если они станут следовать правилам, то Байрел должен будет бросить и свой нож, и схватка продолжится на кулаках, – прошипел над плечом Дойтена Лэн.

– И что тогда? – скорчил гримасу Дойтен.

– Байрел убьет Фуара, – ответил Лэн. – Но вот в чем загвоздка. Выбить нож из рук Фуара невозможно! Хотя, мне показалось, что у него что-то не так в последние недели с хваткой. И все же… Да ты сам смотри!

Дойтен и так не отрывался от освещенного круга. Он даже забыл о мертвом Дилбе, вокруг тела которого продолжался этот странный танец, забыл о вони, которую издавали пылающие жаровни. Он не сводил глаз с двух воинов, один из которых казался ему пьяным, но все не падал, а лишь взмахивал руками, окрашивая второго его собственной кровью, а второй напоминал обреченного на смерть, пытающегося отогнать ее выставленным ножом.

– Кто ж так бьет, – раздраженно прошипел в тишине, нарушаемой лишь звяканьем ножей о наручи и тяжелым дыханием зрителей, Клокс. – Ни разу не попал по руке Фуара! Ни разу!

– Он не бьет, – покачал головой Дойтен. – Он заманивает…

– Заманивает? – возмутился Клокс.

Как раз за мгновение до этого Фуар сделал резкое движение и едва ли ни на треть надрезал Байрелу левое ухо. Бургомистр пошатнулся, но не упал, хотя левая щека его мгновенно окрасилась кровью. Вскрикнула Сничта. Вцепился в брата Типур, заставив того застонать от боли. Тихо заскулила Дора, уронила скалку, присела и принялась тереть скулы ладонями, как будто хотела отогнать страшное зрелище прочь.

– Почему, – прохрипел Дойтен. – Почему он это делает? Если он дотянулся до уха, он же мог и глотку вскрыть?

– Он хочет надрезать оба, – прошептал Мадр. – А потом, когда Байрел ослабнет от потери крови, оторвать их у еще живого. У воров это является особым шиком.

– Ничего, – клацнул зубами Клокс. – У Байрела еще много крови… Посмотрим.

«Как же так? – подумал в отчаянии Дойтен. – У меня на глазах мерзость пытается уничтожить что-то если и не праведное, то уж в любом случае не заслуживающее смерти. И что? Что я могу сделать? А ведь где-то здесь или поблизости тот мальчишка, по следам которого шел нюхач. Что он теперь чувствует? Жив ли он еще? А если это Ран? Тогда зачем мы здесь? А если это Казур? Где он? Что с ним?» Дойтен посмотрел на уже залитый кровью пол вокруг тела Дилба и на мгновение почувствовал, что еще немного и он узнает, какое страшное видение таилось в его сне, потому что оно было рядом. Близко. Где-то за тонкой стеной…

– Вот! – заорал Клокс.

Фуар в очередной раз рванулся вперед, почти достал второе ухо Байрела, но тот, уже едва переставляя ноги, вдруг выпрямился как пружина и выбил нож из руки Фуара. Оружие старшины рыбаков зазвенело где-то в темном углу зала. За ним тут же бросилась Дора.

– Не хочешь объясниться? – прохрипел Байрел.

– Разве схватка окончена? – оскалился Фуар, потирая ушибленную руку. – Или ты забыл правила? Или думаешь, что я не силен в кулачном бою и буду вымаливать у тебя прощение?

– Кто убил Дилба? – спросил Байрел, пошатнувшись, и отбросив в сторону тесак. – Ответь, пока жив.

– Кто бы ни убил, – выставил перед собой кулаки, пятясь к телу Дилба, Фуар. – Какая разница?

– Да, – кивнул Байрел. – Кажется, никакой.

Он успел сделать два шага, удерживая перед грудью кулаки, каждый из которых мог снести голову Фуару или лишить его сознания, когда тот изогнулся и вдруг выдернул что-то из-под головы Дилба и нанес мгновенный удар и приготовился ударить снова. Зал охнул.

– Мой нож, – прошептал Дойтен. – Мой нож!

Зубья скобы раздробили пальцы бургомистра, заставили его остановиться на мгновение, которого хватило, чтобы тяжелое и широкое лезвие вошло в плечо старому воину, перебило ему ключицу и, кажется, лишило его последних сил. Байрел упал на колени.

– Дойтен! – захохотал в повисшей тишине Фуар, делая шаг вперед и протягивая руки к ушам Байрела. – Ты плохо следишь за своим нож…

Он не успел договорить. Что-то сверкнуло со стороны лестницы, и, захрипев, Фуар схватился за горло и опрокинулся на спину, сбив один из светильников и с воем забившись в огненной луже. Но когда воины Фуара обнажили мечи и двинулись вперед, над телом мужа, у которого уже суетился Лэн, Клокс, Райди, Типур и еще кто-то, встала Сничта и сдернула с головы платок.

– Назад!

Это была магия и ничего кроме магии. Нет, она не колдовала. Но в ярком свете жаровен, посреди залитого кровью ее мужа круга стояла настоящая майстра, которая не только была желанна для каждого в этом зале, но и непреклонна и властна.

– Назад! – отчеканила Сничта, поправляя волосы, и этот ее жест едва не заставил бухнуться на колени сразу всех сторонников Фуара. Дойтен во всяком случае едва удержался на ногах.

– Назад, – повторила Сничта, а затем вдруг чуть скривила губы в улыбке и сказала уже негромко, но так, что услышал каждый. – Кто уйдет из города, удерживать не стану. Кто останется, старое не вспомню. Вы ведь не успели преступить черту? Очень важно – вовремя остановиться. Очень важно. А теперь – прочь отсюда.

И они отступили.

– Будет жить, – вдруг услышал Дойтен голос Ийле и увидел ее возле Байрела, который уже лежал на руках Типура и Лэна, и хлопал глазами и что-то шептал. – Но повозиться придется.

– Ты что? – толкнул Дойтена Клокс. – Мадр, смотри-ка. Наш палач-то окаменел. Что ты увидел у себя под ногами? А мальчишка-то каков! Это ж Драхт сделал! Ножик такой и у Мичана был. Но тот не смог. Руки затряслись. Мал еще. А этот…

Дойтен посмотрел на скорчившегося на ступенях, рыдающего Мичана. На бледного и тоже словно окаменевшего Драхта, чей отец, возможно, догорал сейчас в огненной луже, на Дору, которая разглядывала подобранный ею нож с белой резной рукоятью. Снова посмотрел под ноги. В кровавом зеркале клубился отсвет пламени, и где-то у горизонта над черной водой замерли силуэты рэмхайнских гор.

– Да что ты? – не понял Клокс. – Вот и нож твой нашелся!

– Не нужен он мне, – прошептал Дойтен. – Украденное оружие опозорено. Теперь оно омыто кровью Байрела. Вот, пусть Тусус его забирает, – Дойтен повысил голос. – Тусус! Слышишь? Забирай нож себе!